Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ИБН КУТАЙБА

ВЛАСТЬ ХАЛИФА И УПРАВЛЕНИЯ ПОДДАННЫМИ

Из книги

“Власть халифа и управление подданными”

(Перевод Б. Шидфар. Сделан по изданию Ибн Кутайба. Китаб аль–имама ва–с–сияса. Бейрут, 1957)

Отрывок из книги Ибн Кутайбы дается для сопоставления с хроникой Ибн – аль – Кутыйя. В нём нашли отражение легенды о несметных богатствах покоренной арабами Андалусии.


А вот что повествует о завоевании арабами Андалусии Ибн Кутайба.

Во имя Аллаха, милостивого, милосердного, да будет благословение и помощь Аллаха с Мухаммадом, нашим господином, его сподвижниками и всем его родом.

Рассказывают, что Муса ибн Нусайр отправил Тарика в магрибинские земли, где лежит славный город Танжер, и Тарик покорил множество берберских селений и крепостей. Долго не было от него вестей, и наконец к Мусе прибыла от него грамота, где были такие слова: “Знай, о Муса, что уже есть у меня множество лодок и шесть кораблей”. И Муса ответил ему: “Те земли покорит лишь тот, у кого будет семь кораблей. Потому прибавь к захваченным тобой кораблям еще один, приведи все суда в гавань Танжера и готовься тотчас же к походу. Но прежде, чем снимешься с якоря и отправишься в море, найди человека, который разумел бы в сирийских месяцах и их счете. И когда настанет двадцать первый день сирийского месяца азара, погрузи воинов на корабли и лодки и плыви, с благословения Аллаха, без сомнения и страха, ибо в тот день тебе дарована будет победа. Если же не найдешь никого сведущего в сирийском счете, то знай, что месяц, который румы называют мартом, совпадает с азаром. И в названный мною день поднимай паруса и пускайся в море. Коли исполнишь в точности каждое мое слово, то победа будет с нами. Ты плыви до тех пор, пока не встретятся тебе высокие красные скалы, там бьет источник, воды которого текут к востоку. Возле того источника [390] увидишь ты идола — высеченного из камня быка с крутыми рогами. Разбей того идола, чтобы разрушить чары, и ищи среди своих воинов человека высокого роста, со светлыми волосами и прищуренными глазами, у которого от старой раны высохла одна рука. Этого человека назначь предводителем над своим войском, а потом оставайся на своем месте до тех пор, пока к тебе не придет мой новый приказ, если будет на то воля Аллаха”.

Получив послание, Тарик ответил Мусе: “Я исполнил в точности все указания эмира, но, кроме себя, не нашел ни одного человека, у которого были бы подобные свойства и приметы”. И Тарик двинулся в путь во главе отряда, насчитывающего тысячу и семьсот пеших и конных. И было это в месяце раджабе девяносто третьего года.

А в это время Родерик, царь андалусцев, отправился из Толедо в поход против одного из своих врагов по имени Басконец, в столице же вместо себя оставил князя Тодемира. Получив весть о высадке Тарика и его войска, Тодемир написал Родерику: “На нашу землю напали неведомые люди, и мы не знаем, причислить ли их к жителям нашего мира, или они упали с неба”. Получив грамоту Тодемира, Родерик поспешно повернул свое войско, в котором было семьдесят тысяч конных, чтобы сразиться с врагами. В войске Родерика было множество повозок, груженных золотом, дорогой утварью и прочей кладью, а сам царь восседал на ложе, установленном на помосте между двумя конями, а над ложем возвышался шатер из драгоценной ткани, украшенный изумрудами, яхонтами и жемчугами.

У воинов Родерика были припасены крепкие веревки, чтобы связать вражеского предводителя, ибо они были уверены в победе над врагами. И когда Тарик узнал о приближении войска царя андалусцев, он встал, восхвалил Аллаха и призвал своих людей к битве, дабы не боялись они погибнуть геройской смертью, промолвив: “О люди, куда бежать? Море за спиной, а враг перед лицом. Клянусь Аллахом, не остается ничего, как быть стойкими и отважными. Воистину, бесстрашие и стойкость непобедимы, они — два славных воина, которым повсюду и всегда дарована победа, ибо бесстрашного не испугает малочисленность, а стойкому не грозит бегство и поражение. А вот если войско велико, то может в нем вспыхнуть смута или одолеть людей гордыня и леность. О люди, во всем следуйте за мной,— если я нападу, то и [391] вы нападайте, если я встану, то и вы остановитесь, в битве войско должно действовать, как один человек. И буду я стойко сражаться против неверных, и не отступлюсь от них, пока не одолею врага. Коли суждено мне погибнуть, то не спорьте друг с другом, не теряйте времени даром, продолжайте бой, иначе ждет вас поражение и бегство, и умрете вы в бою или в плену самой жалкой смертью. Заклинаю вас: берегитесь, не поддавайтесь страху, не будьте подлыми трусами! Не губите свою жизнь собственными руками, не разменивайте честь и величие на унижение и падение, не отказывайтесь от дарованной вам доли в мученичестве и геройской погибели, ибо, кто откажется, тот уронит себя в глазах всех мусульман, и никто не помянет его завтра добрым словом. Я сам поведу вас в бой, а вы следуйте за мной, помня, что вам нельзя отклониться от выбранного пути”.

Сказав так, обрушился Тарик на войска царя Родерика, и его воины последовали за ним и доблестно сражались. И когда нечестивец был убит, все войско его обратилось в бегство, а Тарик приказал доставить к нему голову Родерика и отослал ее Мусе ибн Нусайру. Что же касается последнего, то он отправил своего сына и некоторых знатных людей Ифрикийи к халифу аль-Валиду в Дамаск, чтобы отвезти голову царя Андалусии и положить ее к престолу халифа. Халиф аль-Валид наградил посланцев деньгами и почетным платьем и оказал им наивысшее уважение.

Между тем мусульмане, которые переправились в Андалусию, захватили все богатства, что были в войсках Родерика, и добыча их была так велика, что они не знали ей ни цены, ни счета. Но прошло недолгое время, и против мусульман собрались орды неверных. И Тарик написал своему господину Мусе ибн Нусайру: “На нас пошли со всех сторон разные народы, населяющие эту страну. Не медли, спеши к нам на подмогу!” Получив такую весть, Муса ибн Нусайр бросил клич среди людей, и у него собралось огромное войско. И было это в месяце сафаре девяносто третьего года. Оставив наместником Ифрикийи, Танжера и Суса своего сына Абдаллаха, Муса в четверг на заре переправился через море и, высадившись, увидел, что на него со всех сторон движутся несметные полчища неверных. И он смело двинул свои войска в бой, разбил неверных и пошел на Кордову, захватил город имеете с прилегающими к нему замками и крепостями, и [392] досталась мусульманам тогда такая добыча, о которой ни прежде, ни потом люди не слыхали, но сдал ее в казну лишь один Абу Абд ар-Рахман аль-Джабали.

Что же касается Мусы ибн Нусайра, то он продвигался все дальше, завоевывая все новые города и селения. Насмотревшись на различные диковинки, он соблазнялся лишь самой ценной и дорогой добычей. Наконец Муса дошел до столицы готских правителей, города Толедо, и овладел им. Там он увидал дворец, который назывался' “королевским”. В том дворце хранились двадцать четыре короны,— по числу царей, с давних времен правивших этими краями. И когда кто-нибудь из царей умирал, а на престол восходил новый царь, то корону покойного помещали в дворцовые покои, начертав на ней имя царя, которому она принадлежала, имя его отца, а также день его воцарения и смерти.

И в том дворце обнаружились немыслимые богатства, и среди них — столы из драгоценного дерева,— а на одном из них самоцветами было написано имя Сулаймана ибн Дауда,— и кроме того множество золотых и серебряных сосудов и прочие драгоценные вещи. Что касается стола, на котором было имя Сулаймана ибн Дауда, то, согласно преданию, принадлежал оп самому пророку Сулайману, покорителю злых духов, и видом своим напоминал ствол пальмы, отлитый из червонного злата и чистого серебра, и исходили от него то ослепительно желтые, то белые лучи света, а понизу шли три полосы дорогих каменьев — жемчугов, яхонтов и зеленых смарагдов.

И Муса велел прикрыть сокровища кусками ткани и поставил доверенных людей стеречь эти богатства. И каждый, кто брался сосчитать и оценить серебряные монеты, разную утварь и пленных, оказывался бессильным,— так несметна была захваченная у неверных добыча.

Некий ученый муж, который якобы был вместе с Мусой ибн Нусайром, когда тот захватил королевский замок в городе Толедо, рассказал, что на дверях тех покоев, где нашли стол, на котором было начертано имя Сулаймана ибн Дауда, оказалось двадцать четыре запора,— это всякий раз, как воцарялся новый царь, вешали на двери новый замок по обычаям прежних властелинов. Так было до той поры, пока не захватил трон Родерик-гот, при котором пала власть христиан в Андалусии. И говорили, что, взойдя на престол, Родерик воскликнул: “Клянусь богом, не хотел бы я умереть, не узнав о тайне этого дворца. [393] Во что бы то ни стало я открою эти двери, и собью эти замки, и посмотрю, что находится внутри”. Тут все знатные христиане и люди духовного звания окружили его и стали спрашивать: “Что желаешь ты найти в том дворце, почему так упорно стремишься открыть его?” Родерик же твердил: “Клянусь богом, я не хочу умереть, не открыв этой тайны, и не буду я самим собой, если не узнаю ее”. Тогда вельможи сказали ему: “Опомнись, не гневи господа, не будет добра ни тебе, ни людям, если ты нарушишь древний обычай. Не бывать счастливым тому, кто забывает заветы предков своих! Оставь свои замыслы! Любопытство и алчность — всегда дурные советчики, и пусть они не совлекут тебя с пути твоих предков, ибо те обладали мудростью большей, чем наша, и лучше нас ведали, что творили!” Но Родерик, отвратив от них слух, твердил свое: “Я во что бы то ни стало открою двери дворца и узнаю его тайну!” Те почтенные и богобоязненные люди, стараясь совлечь Родерика с пути невежества и гордыни, говорили: “Поведай нам, какие сокровища ты хочешь найти во дворце? Сколько там, по твоему разумению, денег, дорогих каменьев и прочих сокровищ? Молви лишь слово, и мы дадим тебе вдвое больше, только не нарушай древний обычай, не навлекай на нас тяжкие беды!” Но Родерик стоял на своем и велел сломать все замки и запоры и открыть двери. И когда они отворились, то люди увидали на стенах изображения арабов, а посреди покоев лежал пергамент, на котором было начертано вот что: “Не отверзайте сии двери, ибо свершивший подобное падет от руки ратников, здесь изображенных”. И в том же году мусульмане высадились на андалусский берег.

Лайс ибн Сайд, один из военачальников Мусы, рассказывал, что воины арабов и берберов, раскинувшие свои шатры на площадях Толедо, не знали, где им привязать своих коней и мулов. И порешили они вбить стальные колья в стены собора, что были покрыты каменными плитами. Но лишь только колья пробивали камень, как тотчас же выпадали из стен на землю, и мусульмане никак не могли доискаться причины. Когда же откололи одну из плит тесаного камня, то все вокруг озарилось, ибо под камнем были листы светлого серебра и чистого злата.

И еще рассказывали, как однажды два бербера из воинов Мусы вытащили огромный ковер из дворцовых покоев, и тот ковер был весь соткан из золотых и серебряных нитей и расцвечен алмазами, яхонтами и жемчугами. [394]

Дюжие воины с трудом выволокли ковер, но унести его не смогли и, положив ковер на землю, с трудом разрубили его мечами на две части, после чего взяли лишь ту часть, что оказалась легче, а другую так и оставили лежать на земле, у людей под ногами, но никто из проходящих даже не взглянул на эту дивную работу, ибо каждого занимала только своя добыча, которая была еще более ценной. Потом, к Мусе пришел некий муж из жителей Толедо и промолвил: “Пошли со мной своих верных гулямов и мамлюков, и я покажу им, где таится один из королевских кладов”. И он привел приближенных Мусы туда, где лежала половина ковра, и сказал им: “Рубите ковер мечами вот в этом месте!” И когда гулямы ударили мечами в указанном месте, из ковра хлынули потоком изумруды, яхонты и алмазы, подобных которым люди никогда и не видывали. И люди Мусы крайне удивились и воскликнули: “Наш господин не поверит нам на слово, он должен всё увидеть собственными глазами!” И когда Муса пришел на то место и узрел драгоценный ковер и каменья, он молвил: “Не дивлюсь я тому, что люди, вынесшие из дворца это чудо, не смогли унести его с собою,— он тяжести неимоверной, ибо в него вделаны золотые прутья. Они разрубили ковер, но не напали на клад, а забрали лишь ту часть, что смогли унести”.

Лайс рассказывал еще и такое: “Некий арабский воин захватил в этом походе богатую добычу — золото и драгоценные камни, и носил свои сокровища у себя на груди, приклеив их к телу смолою. Он был смертельно ранен и, умирая, шептал: “Когда будете обмывать мое тело, не троньте смолу, заверните меня в саван вместе с нею...” Рассказывают, что Муса захватил в бою коня одного из знатных андалусцев. Однажды конь захромал, и Муса велел осмотреть его копыта, и тут только увидали, что подкова и гвозди были сделаны из чистого золота, и все этому дивились.

Муса ибн Нусайр, который захватил андалусские земли, так писал халифу: “Повелитель правоверных, не будет больше такого похода до самого светопреставленья”.

Некая женщина, торговка благовониями, сопровождавшая арабское войско, вывезла из Андалусии пятьсот чистокровных коней и несметное множество золота, серебра и различных каменьев, и это нельзя счесть ложью. И еще рассказывали, что к некоему доброму мужу по имени Ясмин ибн Раджа, что жил в Дамаске, пришел как-то [395] древний старец и стал говорить о том, как Муса ибн Нусайр завоевал андалусские земли. Его спросили: “А откуда тебе это ведомо?” Старик воскликнул: “Кому же ведомо, как не мне! Ведь я был тогда захвачен в плен воинами Мусы и отправлен в Дамаск. Каких только чудес я не видел! Пленники тогда ценились ни во что. Меня, например, купили у повара Мусы за горстку пряностей, ибо на кухне Мусы кончился перец!” Ясмин спросил: “Как же ты попал в руки к мусульманам?” И старик ответил: “Мой отец обладал несметными сокровищами — золотом, серебром, алмазами и изумрудами, которые хранил в потайном месте, что было известно лишь нам двоим. Узнав о наступлении мусульман, он велел мне привезти все богатства, чтобы они не попали во вражеские руки, но мусульмане пленили меня и отобрали мою поклажу, а меня обратили в рабство. И было это ровно семьдесят лет назад, но помню я тот день, как будто это произошло сегодня”.

Рассказывают, что из Толедо Муса повел войска дальше на север и покорял один город за другим, так что захватил почти все земли Андалусии. Тут к нему явились галисийские вельможи и просили о заключении договора, и Муса согласился на это. И он, обратив свой лик к другим землям, двинулся против басков и глубоко проник в горы, пока не набрел на людей, что были словно дикие звери. После этого Муса повернул на франков и захватил город Сарагосу и прочие сопредельные города франков, взяв там несметные богатства. Он торопился и гнал своих коней, побуждаемый стремлением к славе, и преодолел за двадцать дней расстояние между Кордовой и Сарагосой, хотя самые резвые кони могут пробежать этот путь не менее чем за месяц.

Рассказывал Абдаллах ибн аль-Мугира ибн Абу Бурда: “Довелось мне быть с Мусой в этом его походе, и последнее, что мы завоевали, был город Сарагоса. Дойдя до стен города, мы увидали, что расположен он у самого моря и имеет крепкие ворота, числом четыре. Мы осадили Сарагосу, и тут явился Ияш ибн Укайль, который был военачальником Мусы, и сказал: “О эмир, я разделил войско на четыре части и поставил их к четырем воротам. Остались лишь дальние ворота, которые мы не считали”, Муса промолвил: “Предвижу я, что выберут они дальние ворота. Поведем туда наши отряды, может быть, мы задержим беглецов там, если на то будет воля Аллаха”. [396]

Потом Муса, обратившись ко мне, спросил: “Сколько у тебя провианта?” Я ответил: “У нас осталось очень мало”. И Муса заметил: “Если самые богатые люди во всем войске жалуются, что им не хватает запасов, что же тогда говорить о прочих? О боже, сотвори чудо, сделай так, чтобы неверные вышли через дальние ворота!” И случилось все так, как предвидел Муса. Жители города, питая ложную надежду, устремились к дальним воротам, когда заря еще не взошла на небо. Муса, который был наготове, послал им вдогонку своего старшего сына Марвана, тот догнал беглецов, многих перебил и добыл много припасов. И потом мусульмане вошли в город и захватили богатую добычу...”

Утвердившись в Сарагосе, Муса пожелал продолжать поход и еще глубже проникнуть в христианскую землю. Но воины его принялись роптать, выказывая недовольство. Они восклицали: “Куда ведет он нас? Хватит нам того, что у нас в руках, достаточно нам сокровищ, что мы добыли в землях франков и румов!” Но воитель не слушал их речей, ибо овладела им алчность и гордыня после того, как он покорил силою своей длани и доблестью своих героев необозримые аидалусские земли.

Прежде, до прихода в Андалусию, Муса имел обыкновение говорить, когда при нем упоминали о полководце Укбе ибн Нафи, завоевателе Ифрикийи: “Этот человек вел стезей погибели и заблуждений и себя, и своих ближних, проникнув так далеко во вражеские земли. Неприятель был у него и справа, и слева, и спереди, и сзади, и с ним не было благоразумного мужа, что наставил бы его на путь истинный и умерил бы его алчность”. Эти речи слышали многие сподвижники Мусы, и среди них был Ханаш ас-Санани. Когда же Муса, овладев Сарагосой, обратил свой лик на север, не слушая тех, кто просил его остановиться, Ханаш ас-Санани встал однажды на дороге, схватил за повод коня Мусы и молвил: “О эмир, я слышал, как ты говорил про Укбу ибн Нафи, что вел он стезей погибели и заблуждений свое войско и своих ближних и что при нем не было благоразумного мужа, который наставил бы его на путь истинный и умерил бы его алчность. Вот ныне буду я тем мужем. Куда, куда идешь ты? Тебе желательно выйти за пределы дольнего мира? Иль взалкал ты лучшего и большего, чем тебе даровал Аллах? Люди ропщут, они и их кони утомились, и решимость их ослабла, а ты будто заткнул себе уши и ничего не слышишь!” В ответ на слова Ханаша ибн ас-Санани Муса улыбнулся [397] и ответил: “Пусть Аллах и дальше ведет тебя путем мудрости и правды, пусть увеличит число мусульман, подобных тебе доблестью и честью!” И после этого Муса решил повернуть вспять от земель франков, но потом он говорил: “Клянусь Аллахом, если бы люди были послушны моей воле, я повел бы их дальше, так что мы дошли бы до самого Рима, и Аллах послал бы нам победу”.

О походе Мусы сложили множество дивных рассказов. И говорят, что, высадившись на берег, он увидал изваяние человека, указующего перстом в небо, и был то, без сомнения, языческий идол. Рядом с ним стоял подобный же идол, взор которого был устремлен в небо. Не тронув тех идолов, Муса поехал дальше . и вскоре заметил еще одно изваяние, опустившее правую руку и указывающее перстом в землю. Приблизившись к нему, Муса промолвил: “Здесь копайте колодец!” Когда же стали рыть в том месте, из земли извлекли запечатанный сосуд из красной глины. Муса велел разбить его, и из него вылетел бурный ветер, и Муса спросил своих воинов: “Известно ли вам, что это такое?” Они ответили: “Нет, эмир, мы не ведаем, клянемся Аллахом!” Муса промолвил: “Это один из злых духов, которых заключил Сулаймап ибп Дауд, пророк, да будет с ним милость Аллаха!”

Некий магрибинский шейх рассказывал, что Муса отправил в морской поход множество своих воинов на судах, построенных по его велению, на поиски древнего изваяния, имевшего вид мужа, чья десница устремлена вперед. Это изваяние, как говорили Мусе, находилось на одном из морских островов. Найдя изваяние, воины должны были продолжать свой путь несколько дней и ночей, не останавливаясь, пока не найдут еще одно изваяние па другом морском острове, где обитают люди, говорящие на неведомом им наречии. Тут кончался путь воинов Мусы, и им велено было повернуть обратно, ибо остров сей расположен на крайнем западе обитаемого мира, и нет за ним ничего, кроме великого Океана.

И говорят также, что Муса дошел до реки, на правом берегу которой стояли изваяния вооруженных воинов, а на левом — статуи прекрасных женщин, и было тех изваяний великое множество. Тут воины Мусы остановились, пораженные ужасом, и, видя их страх, Муса и сам испугался, ибо изваяния были как живые, и велел повернуть обратно. Но воины бросились куда глаза глядят и попали в страну, где земля колыхалась под ногами, и [398] тогда мусульмане преисполнились еще большим ужасом и обратились в бегство.

Рассказывал Абдаллах ибн Кайс: “Дошло до меня, что, когда Муса переправился на андалусский берег, он увидел в том месте множество строений, и каждое имело вид купола из красной меди, Муса приказал сломать один такой купол, и из него со страшным криком вырвался джинн из злых духов, который тут же скрылся из виду. Муса понял, что перед ним жилища духов, которых заключил пророк Сулайман ибн Дауд, да будут с ними благословения Аллаха. Он велел своим людям не трогать тех строений, и они остались так, как были”.

Рассказывали также, что в одном из походов с Мусой приключился еще один удивительный случай. В дороге на его войско внезапно опустился густой туман черного цвета, и люди были полны замешательства и страха и не знали, куда им обратиться. Не ведая, что им делать, они окружили Мусу, и он, поразмыслив, решил двигаться шагом. И вдруг перед ними возник неведомый город, окруженный высокой стеной из красной меди. Муса попытался найти ворота, чтобы проникнуть в город, но, обойдя его кругом, так и не нашел входа. Тогда он велел приготовить стрелы и копья и стал побуждать воинов подняться на стену, сказав: “Кто проникнет в эту крепость, получит пятьсот динаров”. Тут один из воинов поднялся на стену, но тотчас же исчез, будто растаял. И Муса снова обратился к своему войску: “Кто поднимется на стену и проникнет в крепость, получит тысячу динаров”. Вызвался второй охотник, но с ним случилось то же, что и с первым. Муса пообещал награду в тысячу и пятьсот динаров, но и третий воин, что соблазнился наградой и поднялся на стену, исчез, будто его вовсе не бывало.

И воины Мусы воскликнули в один голос: “Это великий грех! Ты искушаешь людей деньгами, так что они не могут устоять, а потом гибнут!” Но Муса возразил: “Погодите, я исправлю дело, если на то будет воля Аллаха!” И он приказал установить камнеметные машины — аррады и манджаники — у стен того града и забрасывать крепость огромными камнями. Но тогда жители той крепости, услышав приказание эмира, зашумели и закричали, взмолившись в один голос: “О славный эмир, не сочти нас твоими врагами, мы ведь джинны-мусульмане и зла тебе не желаем. Оставь же нас, ибо тебе подобает сражаться с неверными, а не с нами”. И Муса спросил их: “А где мои [399] воины, что бесследно исчезли, что вы сделали с ними?” Джинны отвечали: “Эти люди у нас, о славный эмир, они живы и невредимы”. Муса велел джиннам отпустить тех людей, и они вернулись, все, кто прежде взобрался на стену, возникнув так, будто их из воздуха соткали, и тотчас опустились со стены к мусульманам. Муса стал расспрашивать их о том, что они видали и что слыхали, но те люди ответили: “Мы не ведаем, о эмир, о чем ты нас спрашиваешь. Только что мы поднялись на стену, а теперь спускаемся”. И Муса, вознося Аллаху благодарения, двинулся дальше, покоряя на пути все христианские города и селения.

Текст воспроизведен по изданию: Средневековая андалузская проза. М. Художественная литература. 1985

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.