Мобильная версия сайта |  RSS
 Обратная связь
DrevLit.Ru - ДревЛит - древние рукописи, манускрипты, документы и тексты
   
<<Вернуться назад

ФАВСТОС БУЗАНД

ИСТОРИЯ АРМЕНИИ

ПЯТАЯ КНИГА БУЗАНДА

ОГЛАВЛЕНИЕ ПЯТОЙ КНИГИ

О чем я буду говорить; главы исторических повестей

I. О воцарении Папа, находившегося в греческой стране, приезде в Армению и вступлении в управление страной, и о том, как ему удавалось все, что он предпринимал.

II. Об армянском полководце Мушеге, о том, как он напал на лагерь персидского царя Шапуха и учинил страшный разгром, так. что Шапух один верхом на коне спасся бегством.

III. Об Айре Мардпете, о том, как царь Пап приказал убить его.

IV. О второй войне, имевшей место в гаваре Багреванд, возле авана Багаван, между армянским царем Папом и персидскими войсками.

V. О другой войне между армянами и персами в Гандзаке Атрпатаканском; об уведомлении Урнайра и об одержании победы и на этот раз армянами.

VI. О Глаке Мардпете, который был назначен начальником пограничной области, о том, как он стал сообщником персидского царя и обещал предать в его руки армянского царя, а об убийстве Глака по приказу царя Папа.

VII. О смерти царя Аршака, о том, как он пал от своей руки в стране Хужастан, в крепости Ануш, и Драстамат был причиной его смерти.

VIII. О том, как прекратилась война со стороны персов, после чего спарапет Мушег стал воевать с теми, кто восстал против армянского царя, и рядом жестоких сражений отвоевал много земель. Раньше всего о владениях армянского царя в Атрпатакане.

IX. О Ноширакане.

X. О Кордуке, Кордике и Тморике.

XI. О марах. XII. Об Арцахе.

XIII. Об Албании. [140]

XIV. О каспах.

XV. Об иверах.

XVI. О гаваре Алдзник.

XVII. О Мец-Цопке.

XVIII. Об Ангех-туне.

XIX. О гаваре Андзит.

XX. Об армянском спарапете ушеге.

XXI. Об армянском патриархе Нерсесе, о том, какой он был человек и какие чудеса он творил.

XXII. О царе Папе, о том, как он был одержим бесами и какой он был нечестивый человек.

ХХIII. О том, как святой Нерсес выговаривал царю Папу, с которым враждовал из-за его грехов.

XXIV. О смерти великого патриарха Нерсеса от царя Папа, о том, как и почему он был убит им.

XXV. О видении, явившемся святым Шалите и Епифану, когда они пребывали на горе.

XXVI. О святом Шалите.

XXVII. О святом Епифане.

XXVIII. О величайших знамениях и чудесах, явленных богом в Мамбре после ухода оттуда Епифана.

XXIX. Об Иусике, который происходил из рода епископа Албиана и которого царь Пап назначил на место Нерсеса по своей воле, без великого архиепископа Кесарийского, вследствие чего после этого прекратилась власть армянских католикосов рукополагать епископов.

XXX. О том, как оплакивали патриарха Нерсеса и тосковали по нем.

XXXI. О том, как после смерти патриарха Нерсеса царь Пап, движимый завистью, упразднил все те порядки, которые установил при жизни Нерсес.

ХХХII. О царе Папе, о том, как он отвернулся от греческого царя и как был убит греческими военачальниками.

ХХХIII. О том, какой совет держали потом армянские князья и как они стерпели.

XXXIV. О воцарении после Папа царя Вараздата над армянской страной.

XXXV. О том, как армянский царь Вараздат, вняв словам злоумышленных и безрассудных людей, убил армянского полководца Мушега.

XXXVI. О нелепых представлениях у семьи Мушега и у других людей.

XXXVII. О возвращении Манвела из персидского плена, мщении за Мушега и изгнании царя Вараздата из Армении.

XXXVIII. О том, как армянский спарапет Манвел вместе со всей страной протянул руку персидскому царю и вначале привел [141] марзпаном и правителем армянской страны Сурена, назначенного персидским царем, и получил величайшие награды от Шапуха, и о том, как вследствие ухищрений Меружана Арцруни возникло восстание и произошли войны.

XXXIX. О Гуманде Шапухе, который был послан персидским царем воевать с армянами и вместе со своим войском был уничтожен Манвелом.

XL. О Варазе, о том, как он был послан персидским царем и как был уничтожен Манвелом, подобно первому.

XLI. О Мркане, которого персидский царь опять послал с большим войском на армянскую страну и на Манвела, и был уничтожен Манвелом, подобно предыдущим.

XLII. О мире, продолжавшемся семь лет.

XLIII. О Меружане Арцруни, который с персидскими войсками пошел на Манвела и был убит им.

XLIV. О том, как спарапет Манвел поставил на царство юношу Аршака и потом сам умер.

ПОВЕСТИ БУЗАНДА ПЯТАЯ КНИГА

Главы истории армянской страны — дома сынов Торгома

Глава I

О воцарении Папа, находившегося в греческой стране, и приезде в Армению, и вступлении в управление своей страной, и о том, как ему удавалось все, что он предпринимал.

После всего этого Мушег, сын Васака, собрал всех людей из азатов, сколько их осталось, и вместе с ними отправился к греческому царю. И представил он мольбу армянской страны, рассказал о всех страданиях, которые претерпели они, и попросил императора поставить царем над армянской страной Папа, сына Аршака. Великий царь греческий поставил Папа, сына Аршака, царем над армянской страной, как он и просил его, и большую оказал помощь греческий царь, послав вместе с царем Папом в армянскую страну стрателата по имени Терентия и комита Адэ с шестью миллионами войска.

Они прибыли в армянскую страну; и Мушег сделался армянским лолководцем-спарапетом вместо отца своего Васака. И все те люди в армянской стране, которые разбежались и скрывались, возвратились и собрались в одном месте. И царь, и все люди страны, и владетели больших и малых гаваров стали искать великого патриарха Нерсеса. Они, собравшись, искали великого католикоса Нерсеса, потому что знали, что он может молиться и просить бога о ниспослании благоденствия армянской стране и спасении от врагов, ибо, что бы он ни просил у бога, бог ему давал. Кроме того, он по своей [144] мудрости мог бы давать им полезные советы. Поэтому они считали важным для себя разыскать того человека, который бы мог дать им полезные и мудрые наставления, и, глядя по обстоятельствам, своевременно давать полезные советы, дабы они могли итти по предстоящему им пути.

Тогда сам царь Пап поехал и разыскал патриарха Нерсеса (и) стал вместе со всею армянскою знатью умолять его, чтоб он, как отец всех армян, руководил ими, полезными наставлениями и молился за них богу. С большим трудом удалось им наконец уговорить его поехать с ними в царский стан, потому что со времени смерти Гнела до этого времени царствования Папа он не приезжал в царский стан. Теперь же им с большими мольбами удалось повезти его с собою в царский стан. И он был блюстителем и наставником их, распорядителем и руководителем и всегда за них молился богу, мудро руководил ими и всегда принимал участие в их заботах, утолял их печаль своими молитвами и со всеми во всем поступал как отец.

После того спарапет Мушег привел в порядок и организовал все отряды армянских войск и сделал смотр всем войскам, собравшимся под его начальством, числом в десять тысяч бойцов. И организованные, вооруженные и готовые к войне отряды он вывел на парад с развевающимися знаменами и значками и показал в торжественной обстановке своему царю Папу, великому первосвященнику Нерсесу и греческим военачальникам Терентию и Адэ. И армянский царь Пап выразил большую благодарность полководцу Мушегу и пожаловал ему величайшие награды. Так же благодарили его военачальники ромеев. Патриарх Нерсес тоже благословил полководца Мушега и сказал: “Да благословит тебя господь Христос, да ниспошлет тебе успех и дарует тебе победу во все дни твоей жизни; через тебя, через твой род да спасет он армянскую страну навеки”.

И армянский полководец Мушег организовал и приготовил отряд и с этим армянским отрядом пошел в качестве авангарда впереди царя Папа и греческого императорского войска. И достигнув во главе авангарда Миджнашхара Армении, Мушег в гаваре Даранали произвел смелое нападение (на врага) и убил персидских военачальников Зика и Карена, все войска [145] их предал мечу, никого не оставил в живых. И заняв всю страну до самой границы, до города Гандзака в Атрпатакане, держал ее в руках.

И армянский царь Пап вступил в армянскую страну и стал царствовать там. Он взял все те сильные крепости, которые были захвачены персами, овладел также крепостью Даронк в стране Ког, где хранились сокровища Аршакидов в очень большом количестве; ибо комендантами были там преданные люди. И хотя с тех пор, как армянского царя Аршака увели в Персию, персы все время нападали на эту крепость, но не смогли ее взять, до того времени, когда царь Пап прибыл в армянскую страну, и эти сокровища целиком достались царю Папу. А греческие войска были размещены в Еранде и Бахишне и распределены по всем гаварам армянской страны. Но только злодей Меружан бежал один верхом на коне.

И армянский полководец Мушег объехал страну, разрушил маздеистические капища, а маздеистов, сколько их попадалось, спарапет Мушег приказывал ловить и сжигать на огне. И многих комендантов крепостей казнили лютой смертью, и многих именитых азатов, пользовавшихся почетом у персидского царя, задержал Мушег и велел содрать с них кожу, набить сеном и выставить на стенах. Так он поступал во многих местах в отместку за своего отца Васака.

И стали вновь обстраивать все те места, которые были разрушены врагами, восстанавливать церкви, и царство постепенно стало обновляться, и дела постепенно стали поправляться и сопровождаться успехом. А мудрый патриарх святой Нерсес руководил, просвещал, наставлял и упорядочивал: строил убежища для бедных, по прежней своей привычке, внедрял в управление страной наилучшие порядки, какие он видел при прежних царях. В особенности же он упорядочил богослужение для епископов, иереев и диаконов и обучал их; восстановил полностью здания церквей и часовен и благоустроил их.

А армянский спарапет Мушег по приказу своего царя Папа организовал свое войско, выступил к рубежам страны и оставался там, чтобы бдительно охранять границы и защищать страну. [145]

Глава II

Об армянском полководце Мушеге, о том, как он напал на персидского царя Шапуха и учинил страшный разгром, так что Шапух один верхом на коне спасся бегством.

Мушег, сын Васака, стрателат Великой Армении, отобрал сорок тысяч отборных и верных мужей из азатов и соплеменников, воодушевленных одним желанием и одной волей, приготовил для них лошадей, оружие и провиант и, взяв их с собой, пошел и засел на границе Атрпатакана, чтобы защищать армянскую страну. В то же время и персидский царь Шапух организовал и снарядил войско, и со всеми своими силами двинулся и прибыл в страну Атрпатакан, и предводителем одного отряда его войска был Меружан, а основное войско царя осталось в Тавреше.

И армянский полководец и спарапет Мушег со своими сорока тысячами напали на лагерь (врагов) и разгромил их. Персидский царь Шапух спасся бегством один верхом на коне; а все остальное множество ею войска Мушег во главе с армянским войском предал мечу. Многих убили, многих персидских вельмож пленили, и взяли в добычу сокровища персидского царя, захватили также царицу цариц вместе с другими женами. Спарапет Мушег захватил также весь царский шатер; а всех вельмож, числом до шестисот человек, армянский полководец Мушег приказал зарезать, содрать с них кожу и набить сеном и послал армянскому царю Папу. Так он поступил, чтобы отомстить за отца своего Васака.

Но оскорблять жен персидского царя Шапуха полководец армянский Мушег никому не позволил, а приказал приготовить для них паланкины и всех их отпустил на свободу к их мужу, царю Шапуху. Из персов тоже отпустил людей вместе с ними, чтобы они целыми и невредимыми отправились к персидскому царю Шапуху. Персидский царь удивился добродетели, храбрости и благородству Мушега, не нанесшего ему никакого оскорбления в отношении жен. В те времена у Мушега был белый конь, и персидский царь Шапух, когда при угощении в час веселья своего войска брал (чашу) вина в руки, говорил: “Белоконный пусть пьет вино”. И на одной чаше он велел [147] нарисовать изображение Мушега верхом на белом коне, и во время веселья эту чашу ставил перед собою и постоянно повторял одно и то же: “Белоконный пусть пьет вино”.

А Мушег и все армянское войско взяли несметную добычу из персидского лагеря и непомерно разбогатели сокровищами и имуществом. Из добычи они выделили большую долю для царя Папа, также и для тех армянских войск, которые остались с царем Папом. Из добычи выделили также долю для греческих полководцев, которые были при армянском царе. Выделили также долю из взятой большой добычи и всем войскам.

Но когда армянские войска вернулись в свою страну, то многие из армянских войск обвиняли перед царем Папом спарапета Мушега, почему, мол, он отпустил на свободу жен персидского царя, нашего врага. По этой причине армянский царь Пап довольно враждебно относился к Мушегу долгое время.

Глава III

Об Айре Мардпете, о том, как царь Пап приказал убить его.

Царю Папу рассказали о тех оскорблениях, которые Айр Мардпет нанес матери царя Папа, царице Парандзем, о надругательствах, которые он учинил ей, когда она была в осажденной крепости, ибо тогда он тайком пробрался в крепость, надругался над царицей, как над непотребной женщиной, и, выйдя, бежал. Все это рассказали царю. И вот, когда Айр Мардпет разъезжал по своим владениям в гаваре Тарон, и Мушег, армянский спарапет был в том же гаваре, в своем замке Вогакан (Правильное чтение „Олакан".), на реке Евфрат, то от армянского царя Папа приехал гонец к армянскому полководцу Мушегу и привез ему указ. В указе было приказано Мушегу лютой смертью казнить Айра Мардпета. Получив этот приказ, (Мушег) коварно послал человека к Айру Мардпету и пригласил его к себе в гости в замок Вогакан. Стояли холодные зимние дни, и река Евфрат замерзла. И приглашенный к нему для великих почестей Айр Мардпет прибыл в крепость Вогакан. Полководец Мушег приказал воинам схватить его, раздеть донага, как мать родила, [148] связать ему ноги пониже колен, спустить на реку и посадить на речной лед. Там он и издох. На следующий день пошли и увидели, что головной мозг его от холода вытек из носу. Вместо него на должность Айра Мардпета (был назначен) некто, по имени Глак, который раз уже при царе Аршаке или при отце его Тиране исполнял ту же должность Мардпета.

Глава IV

О второй войне, имевшей место в гаваре Багреванд возле авана Багаван, между армянским царем Папом и персидскими войсками.

После этого персидский царь снова собрал всю свою силу и могущество и со всеми войсками двинулся и пришел в страну Атрпатакан. Сам с небольшим количеством войск остался там, а все множество войск послал на войну против царя Папа. Персидское войско совершило набег на Армению и дошло до Миджнашхара Армении. Тогда армянский царь Пап приказал сосредоточить войска в Багаване. Греческое войско, которое находилось в Еранде и Бахишне, тоже пришло и сосредоточилось около царя Папа, и они вырыли ров вокруг своего лагеря около горы Нпат, недалеко от реки Евфрат, организовались и подготовились к сражению.

Тогда армянский спарапет Мушег собрал все армянские войска числом более девяноста тысяч, организовал и привел в готовность. Когда же персидский царь Шапух распределял свои войска (чтобы послать их) против армянской страны и против греческих войск, то там у персидского царя находился албанский царь Урнайр. И вот Урнайр выступил перед персидским царем Шапухом и просил себе награды, говоря: “Храбрейший из мужей, окажи милость и прикажи мне в виде награды самому со своим отрядом выступить против армянского войска царя Папа, ибо арийским войскам подобает выступить против греческих войск, а я со своим отрядом выступлю против армянских князей”. Царь Шапух одобрил это, поблагодарил его и дал приказ. Но Меружан Арцруни в ответ сказал Урнайру: “Ты хочешь взять в охапку колючки, будет весьма удивительно, если сумеешь собрать”. И Меружан через одного [149] человека тайком послал весть армянскому полководцу Мушегу: “Знай и готовься, Мушег, ибо албанский царь Урнайр с большой похвальбой просил предоставить тебя ему в награду, так что ты знай, что тебе делать”.

Но когда персидские войска пошли походом на армян, то с ними был также и албанский царь Урнайр со своим отрядом. Албанский царь вступил в разговор с теми, кто находился при нем, и сказал: “Ныне же я вас предупреждаю, чтобы вы помнили, что когда мы заберем в плен греческие войска, то многих из них надо оставить в живых, мы их свяжем и отведем в Албанию и заставим их работать как гончаров, каменотесов и кладчиков для наших городов, дворцов и других нужд”.

Когда оба войска — персидское и греческое — приблизились друг к другу и готовились уже вступить в бой, то армянский царь Пап сам тоже вооружился и приготовился принять участие в бою. Но греческий полководец Терентий не позволил ему вступать в бой. Он сказал: “Греческий царь нас послал ради тебя, дескать, поезжайте, охраняйте его. И вот, если с тобою что случится, то мы с каким лицом предстанем перед нашим царем и какой ему дадим ответ; если мы здесь останемся в живых без тебя и прибудем к нашему царю, то мы головой будем отвечать перед нашим царем. Ты, царь, делай то, что мы говорим тебе, возьми патриарха Нерсеса, поднимись на гору Нпат, сядь в неприступном безопасном месте, и пусть святой патриарх Нерсес помолится и попросит бога ниспослать нам победу. Оттуда ты будешь смотреть сверху и увидишь наши старания и подвиги во время сражения, храбрость и трусость каждого, которые проявятся перед тобой”.

Царь Пап согласился с этим предложением, взял с собою великого патриарха Нерсеса, поднялся и сел на горе Нпат. Греческие же и армянские войска опустились на место боя. Затем пришел также армянский полководец-спарапет Мушег, принес к патриарху Нерсесу свои знаки и оружие для благословения, перед тем, как итти в бой. В это время царь Пап вспомнил старые разговоры и сказал: “Я вспомнил, что Мушег — друг персидскому царю Шапуху. Разве это не тот Мушег, который отпустил жен персидского царя Шапуха в [150] паланкинах и с отрядом стражи. И то я слышал, что он ведет переговоры с персами. Пусть он не вступает в бой”.

Тогда армянский полководец Мушег обратился к великому первосвященнику Нерсесу, прося его заступничества перед царем Папом. А царь Пап сказал патриарху Нерсесу: “Ты не заступайся, потому что как только он спустится, то присоединится к персидским войскам”. Но (Нерсес) еще больше стал просить за него. И так как в то время царь ни в чем ему не отказывал, то сказал Нерсесу: “Пусть будет по-твоему, но раньше ты потребуй, чтобы он поклялся на деснице твоей в том, что не изменит нам и потом отпусти его в бой”. Тогда призвали Мушега к царю. Он пришел, в ноги поклонился царю, потом, взяв десницу патриарха Нерсеса, поклялся. Также он взял руку царя Папа и поклялся, сказав: “Я буду жить и умру для тебя, как мои предки для твоих предков, как мой отец для твоего отца Аршака. Я так же (умру) для тебя, только ты не слушай людей злословящих”.

Затем армянский патриарх Нерсес благословил его великим благословением, а армянский царь Пап приказал подать своего коня я свое копье храброму полководцу Мушегу. Но тот не взял. “Я, царь, — сказал он, — буду действовать тем, что у меня есть, а потом, что бы ты мне ни дал, я к твоим услугам. Он принес свой знак и оружие к Нерсесу, чтобы он благословил. Потом он сел верхом на коня вместе со своим отрядом и, построив к бою армянское войско справа от греческого войска, двинулся вперед на правом фланге.

А царь Пап и патриарх Нерсес остались на горе Нпат; и святой Нерсес, воздев распростертые руки к небу, просил господа пощадить верующих и святые церкви свои, приобретенные его благородной кровью, не предавать своего народа в руки безбожных язычников, дабы никогда язычники не могли сказать: а где бог их?

И пока он возносил молитвы к богу, армянское войско всем фронтом, как огонь, ринулось на персидское войско, а отряд Мушега, опередив все остальные отряды, стремительно бросился вперед, так что скрылся с глаз царя, и знаки Мушега более не видны были царю. Когда знаки более не были видны, Пап начал кричать и сказал Нерсесу: “Ты погубил и сжег меня; говорил же я тебе, не посылай этого человека в бой; вот он[151] перекинулся к персидским войскам и много вреда нам он причинит”. Патриарх Нерсес сказал: “Не думай таких вещей, царь; он не изменит нам; ты сам увидишь тот подвиг, который совершит твой слуга на твоих глазах”.

А царь Пап неотступно просил патриарха Нерсеса, говоря: “Молись все время, умоляй бога, пока еще идет бой”. Когда он уж очень пристал, то патриарх Нерсес сказал царю Папу: “Если ты обратишь свое сердце к господу, то он сжалится над тобою и над страною; если очистишь себя от скверных дел, он примет тебя и не выпустит из своих рук, не предаст тебя в руки твоих врагов. А я кто такой, что умоляешь меня, будто я, бедный человек, могу молить бога, чтобы он вопреки своей воле не делал того, что желал, и тем изменить его решение. Ибо это он создал все из ничего, он держит в руках своих всю вселенную с ее обитателями, подобными саранче, он измерил небеса пядью и поместил в меру прах земли я взвесил на весах горы и на часах весовых холмы. Кто уразумел дух господа я был советником у него и вместе с отцом вершает все суды? И теперь еще восток и запад,, север и юг положил он на весы, и еще держит высоко весы, и, глядя по тому, на какую сторону склонится чаша весов от тяжести каждого греха, сообразно тому и будет судить свои создания. Ибо он знает меру деяний своих созданий и всем воздает соответственно их делам, ибо теперь время бранить, порицать и судить; ибо теперь не люди выступили друг против друга сражаться и воевать, а судья судей восстал, чтобы судить мир. Следовательно, этот час — время суда. Кто осмелится в этот час открыть уста перед ним, или кто может знать намерение господа, да еще поучать его, ибо все от него (исходит) и через него (делается) и ему слава во веки. Ибо, если господь воздает нам по нашим делам, то мы не можем противиться его воле и просить у него чего-либо, а должны сказать: справедливо ты поступил во всем с нами, о господи, праведен ты, и все дела твои истинны; пути твои правы, и все суды твои истинны. Ты совершил истинные суды над нами во всем, что навел на нас, ибо по истине и по суду навел ты все это на нас за грехи наши. Ибо согрешили мы и поступили беззаконно, отступивши от тебя, и во всем согрешили, заповедей твоих не слушали; не [152] соблюдали их и не поступали, как ты повелел нам, чтобы благо нам было от тебя. И все, что ты навел на нас, и все, что ты соделал с нами, соделал по истинному суду — ибо суды твои благи. Но не предай нас навсегда ради имени твоего. Избави нас силою чудес твоих и дай славу имени твоему, господи, дабы никогда не оставались в стыде уповающие на тебя. Да постыдятся со всем могуществом своим, и сила их да сокрушится, и да познают, что ты господь бог един и славен во всей вселенной. И всюду во всем да наполнится только твоя всемогущая воля, ибо ты могущ, и силен, и справедлив во всем, и милостив к скорбящим и страждущим. Пользу нашу ты знаешь, господи, предоставь нам, что тебе угодно; ибо если полезны нам страдания, то умножь их, и если угодна тебе милость, даруй нам ее. Ибо какова воля господа на небе, да совершится так, и каким жезлом хочешь наставить нас, мы в твоих руках во всякое время. Прости, господи, беззакония, грехи и преступления рабов твоих, ибо кто тот человек, который не совершает преступлений или не грешит перед тобой; ибо никто и ни один человек не праведен на земле. Ибо только ты без греха, и только ты справедлив, который создал нас из ничего и даровал нам эту жизнь, и показал нам путь к жизни и спасению, и нас земных сделал мудрыми и разумными, и стал нашим искупителем, чтобы сподобить нас бессмертию. Вспомни церковь свою, добытую святою твоею кровью, и то, что посвящено тебе, не отдавай собакам; ты всегда милосерден, отстрани гнев свой и негодование от верующих в тебя и спаси церковь свою, о господи, боже наш”.

И так (Нерсес), стоя на горе, говорил это и много подобного и еще больше этого в присутствии царя Папа, тоже стоявшего на горе, и возносил он многие и разнообразные молитвы до вечера, до заката солнца, когда кончилось сражение.

А во время сражения бог оказал помощь грекам, и победа досталась армянскому войску. Персидские войска потерпели поражение, обратились в бегство и рассеялись по полям, по высоким горам и глубоким ущельям. Их преследовали греческие и армянские войска, настигали, избивали вообще и старых и малых, немногие из многих, у которых были хорошие кони, сумели спастись бегством. За бегущими бросились армянские [153] войска, многих перебили по дороге и таким образом преследовали персидские войска до Гандзака в Атрпатакане, до границ Армении.

И армянский спарапет Мушег бил жестоким боем персидские войска и, дождавшись встречи с албанским отрядом, разгромил и эти войска. Он настиг также албанского царя Урнайра, когда тот бросился бежать. Подъехав близко, он концом своего копья долго бил его по голове, приговаривая: “Будь благодарен, что ты царь и носишь венец на голове, я царя не убью, если даже мне достанется за это”. И он позволил ему бежать вместе со своими всадниками в албанскую страну.

А когда все армянские войска вернулись, то не было числа тем вражеским головам, которые армянский полководец Мушег доставил к армянскому царю Папу. Так и все нахарары и вельможи и все, всякий в свою меру. Это была большая победа для армянской страны и для греческого войска. Они обогатились большой добычей — сокровищами, оружием, украшениями, золотом и серебром, многими предметами утвари, лошадьми, мулами и верблюдами, отнятыми (у персов). Добыча была очень большая, числа и меры не было ей.

Но вот подло оклеветали полководца Мушега перед великим царем Папом, сказав: “Знай, царь, что весьма вероломно поступает он (Мушег) по отношению к тебе и ждет твоей смерти, ибо он всегда отпускает на свободу твоих врагов; много раз ловил твоих врагов и опять отпускал; так он отпустил царя Урнайра и даровал жизнь твоему противнику, который уже находился в его руках”. По этой причине происходили частые раздоры между царем Папом и полководцем Мушегом, и часто по этой причине (Пап) бранил его. А полководец Мушег отвечал царю Папу и говорил: “Я перебил всех своих товарищей, а те, кто носит венец, не мои товарищи, а твои. Поди, как я убил своих товарищей, так и ты убей своих, а я на царя, на человека, носящего венец, не поднимал, не поднимаю и не подниму руки. Если хочешь меня убить, то, убей, я же, если в руки мне попадется царь, как часто случалось, не убью царя, который носит венец, если б даже меня убили”.

Царь Пап, услышав эти слова, прослезился, сошел с трона, схватил Мушега, обнял его, плакал, обхватив шею Мушега, и [154] сказал: “Повинны смерти все те, что дерзает злословить на Мушега, этого храброго и почтенного мужа. Он человек, который происхождением так же благороден, как мы, и его предки так же были благородны, как наши предки; его предки оставили царство страны ченов и приехали к нам, и жили и умирали для наших предков; и отец его умер за моего отца, и сам он верно служил нам, и много раз бог руками его, молитвами и мольбами отца нашего чудесного Нерсеса посылал нам победу и даровал нам мир. Как могут мне сказать, что Мушег ждет моей смерти? Он чистосердечный человек, если иноземных царей он пощадил по своему благородству, то как он может поднять руку на прирожденных своих государей”. И тогда царь Пап пожаловал полководцу Мушегу много наград и почестей и много деревень.

Глава V

О другой войне между армянами и персами в Гандзаке Атрпатаканском, и об уведомлении Урнайра, и об одержании победы и на этот раз армянским войском.

Албанский царь Урнайр тайно послал весть Мушегу, послал к нему человека и осведомил его, говоря: “Очень благодарен тебе за то, что ты не убил меня; бог предал меня тебе в руки, а ты пощадил меня; этой твоей любви я не забуду, покуда я жив. Но я уведомляю тебя, что персидский царь Шапух готовится со всеми своими войсками неожиданно напасть на тебя”. Тогда греческий стрателат организовал все подначальные ему войска и, выступив с ними из атрпатаканской страны со стороны Гандзака, пошел к пределам Армении. Также и армянский полководец Мушег сосредоточил в одном месте все армянские войска, состоявшие из девяноста тысяч отборных мужей, хорошо вооруженных, с копьями в руках, не считая щитоносцев. Эти тоже согласно полученным сведениям заблаговременно поспешили к своим границам. Только царь остался в армянской стране. Патриарх Нерсес тоже остался в. стране и приказал во всей стране возносить молитвы за войска, пошедшие на войну.

А персидский царь Шапух со всеми своими войсками прибыл на место военных действий и увидел, что греческие войска [155] и армянские войска находятся в полной боевой готовности. Оба фронта сшиблись друг с другом, и персидское войско потерпело поражение. Особенно полки копьеносцев, яростно нападая, мужественно сражали и валили с коней на землю своих противников на глазах у персидского царя Шапу-ха. Когда валили на землю, все армянские бойцы одобрительно кричали: “Бери, храбрый Аршак”. Всякий раз как в этой войне убивали врага, его посвящали своему прежнему царю Аршаку, говоря: “Будь жертвой нашему царю Аршаку”. Когда соперники-копьеносцы из азатов группой нападали на персидских копьеносцев и сваливали их, то с воодушевлением говорили: “Бери, храбрый Аршак”, а когда этих соперников резали и обезглавливали, то говорили: “Будь жертвой Аршаку”.

А все множество легионов, то есть греческое войско щитоносцев, как и армянские щитоносцы, защищали тыл армянского войска, укрывшись за щитами, наподобие укрепленного города в тылу (сражающихся). Когда персидские войска начинали несколько теснить греческие войска или армянские полки копьеносцев, они входили за прикрытие греческих легионов щитоносцев или армянских щитоносцев, как в крепость, и отдыхали. А отдышавшись немного, они вновь выходили оттуда и нападали и бесчисленное количество персов валили, убивали и обезглавливали, произнося те же поощрительные слова о царе Аршаке; и бесчисленное множество персидских войск было перебито.

Потом, когда персы чуть начинали одолевать их, они опять укрывались как в крепость за легионами щитоносцев, которые раздвигали свои щиты, впускали их и опять сдвигали. В этот день греческое войско, и их стрателат Терентий, и армянские полки, и их спарапет Мушег рубили и уничтожили персидские войска. Персидский царь Шапух с немногими людьми бежал с поля сражения. А эти поставили пограничную стражу и вернулись в великолепном состоянии к своему царю Папу, стяжав славное имя и огромную добычу.

А царь Шапух, прибыв в подвластную ему страну, выражал свое удивление по поводу храбрости сражавшегося войска, того, что он сам видел. “Удивился я, говорил он, тому, что я видел. С детства начиная, я бывал в сражениях и войнах, [156] много лет я уже состою царем, у меня и года не проходило без войны, но самая горячая схватка была та, которую я видел в этот раз. Ибо, когда армянские копьеносцы шли вперед, то так наступали они, будто это была высокая гора или огромная, мощная, незыблемая башня, а когда мы их несколько теснили, то они укрывались за ромейскими легионами, которые; раздвинув сомкнутые щиты, впускали их к себе, словно как в крепость, огороженную стеною. И там, передохнув немного, они снова выходили и бились, пока не истребили арийские войска. Еще другому обстоятельству я удивляюсь, это — единодушной верности и царелюбию армянского войска, ибо столько лет их государь Аршак потерян для них, но они воодушевлялись им во время боя. Когда они сваливали своих соперников, то всегда говорили: “бери, Аршак”, а его не было среди них; они же из чувства любви и верности, которое они питали к своему прирожденному государю, каждого убитого ими противника посвящали ему. Или тот яростный отряд Мушега; мне так казалось, что из этого отряда извергается пламя и огонь, и знаки так сверкали, будто пламя пожара полыхает в тростниках. Столько уже лет, как государь их Аршак потерян для них, находится в крепости Андмиш, в стране Хужастан, а они по любви своей так считали, будто он стоит во главе их как царь или находится в их отряде и руководит военными действиями, и они стоят перед ним и служат ему. Да, говорил он, блажен тот, кто является государем армянского войска, столь верного, единодушного и преданного войска”.

Глава VI

О Глаке Мардпете, который был назначен правителем пограничной области, о том, как он стал сообщником персидского царя и обещал предать в его руки армянского царя, и об убийстве Глака по приказу царя Папа.

Греческий полководец Терентий и полководец армянских войск Мушег оставили Глака 78 Мардпета, который по должности своей назывался отцом царя в Гандзаке, в качестве правителя пограничной области, находившейся на границе между Персией и Арменией. Оставили при нем тридцать тысяч [157] отборного войска — хорошо вооруженных копьеносцев, со щитами, защищенных панцырями в полной готовности. А Терентий и Мушег со всеми своими войсками пошли (в Армению) к царю Папу. А Глак Мардпет тайно послал посланцев к персидскому царю Шапуху и обещал предать в его руки армянского царя Папа, греческого полководца Терентия и армянского полководца Мушега и (за это) получил от него в награду очень много сокровищ. Но остальные великие нахарары, находившиеся при нем, Гнел — владетель гавара Андзевацик — и другие, оставшиеся там, тайно об этом сообщили царю Папу.

Тогда царь Пап послал гонцов к Глаку Мардпету сказать: “Собери войска, находящиеся под твоим начальством, и сдай Гнелу Андзеваци, а сам поскорее приезжай, ибо я должен послать тебя к персидскому царю Шапуху с заявлением о том, что я подчиняюсь ему”. Услышав это, Глак Мардпет очень обрадовался про себя, думая, что ему будет легко теперь осуществить свое намерение, как обещал персидскому царю Шапуху; теперь, мол, найден путь для того, чтобы па словах усыпить Папа, сделать его беспечным и спокойным и сразу неожиданно поставить над его головой персидского царя. Сам про себя радовался, что сделался посредником между двумя царями, поспешно послал конного гонца в Араратский гавар в большое село, по названию Ардеанк, в царское поместье, к армянскому царю Папу, и сам приехал, предстал перед ним и был принят с большими почестями. Ко времени ужина царь Пап приказал одеть Глака Мардпета в благородные одежды. На него надели долгополую одежду и штаны. Одежда была несуразно велика и складками ниспадала вниз, и настолько просторна, что он был весь окутан ею и не мог приладить на себе. Надев эту просторную одежду, он подпоясался кушаком, на котором висела шашка, и меч привязал к поясу, а с пояса ниспадала складка одежды и прикрывала шашку и меч. Надев штаны и обувь, он привязал к бедру кинжал, но складка штанов ниспадала на кинжал и закрывала его до голени, и Глак не догадывался, что эта просторная одежда и есть беда на его голову. В девять часов вечера позвали Глака и сказали: “Тебя приглашают во дворец на ужин”. Когда его ввели в коридор царского дома, — коридор был длинный и имел [158] многочисленные ерды для света (отверстия в потолке для света), — и вели по коридору, кругом стояли секироносцы, прикрытые щитами, а все световые ерды (световые отверстия) были закрыты. И щитоносцы, окружив его, теребили его. Он же, хотя хватался рукою за оружие, но никакого оружия достать не мог, потому что оно застревало в складках одежды.

Сам Глак был крупный плечистый человек, с крепкими и крупными костями, но секироноецы окружили его, подняли и так отнесли к дверям в царскую столовую. Царь, увидев, что его несут туда, сказал: “Не сюда, не сюда, а отнесите его в гардеробную”. И воины-щитоносцы, связав ему руки назади, повели его по коридору в гардеробную, то есть туда, где цари надевали венец. Там Глак начал говорить и сказал: “Скажите царю, положим я заслужил эту смерть, но тебе подобало убить меня на площади, а не в комнате, где хранятся венцы, и венец свой замарать кровью”. Он только это успел сказать, сейчас же в гардеробной зарезали его, отрезали голову, посадили на копье и выставили на дворцовой площади.

Глава VII

О смерти Аршака, царя армянского, о том, как он пал от своей руки в стране Хужастан, в крепости Андмиш, и причиной его смерти был Драстамат.

В те времена был еще жив армянский царь Аршак и находился в подвластной персидскому царству стране Хужастан, в крепости Андмиш, которая называется также крепостью Ануш. В это время прекратились военные действия персов против армян, ибо царь кушанов Аршакидской династии, сидевший в городе Балхе 79, затеял войну с персидским царем Шапухом из Сасанидской династии. Царь Шапух собрал все персидские войска и повел их на войну против него, также он собрал всю конницу, приведенную в плен из армянской страны, я повел с собою, даже взял с собою на войну евнуха армянского царя Аршака.

У армянского царя Аршака был евнух, преданный царедворец, любимый евнух 80, пользовавшийся большою властью и большим почетом, по имени Драстамат. Когда началась [159] война между кушанским царем и персидским царем, то кушан-ские войска весьма притеснили персидские войска, многих из персидских войск перебили, многих забрали в плен, а остальных прогнали, обратили в бегство. А евнух Драстамат, как во дни армянского царя Тирана, так и во дни сына его, армянского царя Аршака, был правителем гавара Ангел-тун и верным хранителем сокровищ крепости Ангел и всех царских крепостей, находившихся в той стороне. Также сокровища, находившиеся в крепости Бнабех в стране Цопк, находились в его ведении, и подушка его была выше подушек всех других нахара- ров. И так как эта должность и это так называемое мардпет-ство Айр поручались евнухам с древнейших времен существования царства Аршакуни, то и этого евнуха Драстамата, князя Ангел-туна, увели в плен в Персию тогда, когда был взят армянский царь Аршак.

Этот Драстамат был в том сражении, в котором кушаны разгромили персидского царя Шапуха. Драстамат выказал чудеса храбрости, так сражался за царя Шапуха, что спас его от смерти, много перебил кушанов и много вражеских голов преподнес ему. Он спас персидского царя Шапуха, когда в суматохе боя враги окружили его и стали теснить. А когда персидский царь Шапух вернулся в страну Асорестан, то он принес большую благодарность Драстамату за его услуги, и сказал ему царь персидский Шапух: “Проси у меня, чего хочешь; дам, что попросишь, не откажу”. И Драстамат сказал царю: “Мне (лично) ничего не нужно от тебя, но ты разреши мне поехать и повидать прирожденного государя моего, армянского царя Аршака. И на один день, когда я прибуду к нему, повели освободить его от оков и разреши мне вымыть ему голову и помазать благовонным маслом, облачить его в благородные одежды, накрыть для него стол, поставить перед ним кушанья, подать ему вина и усладить его музыкой, один целый день”. Царь Шапух сказал: “Тяжела для меня просьба твоя, ибо с тех пор, как существует персидское царство, и крепость та была названа Ануш, не было среди смертных человека, который бы осмелился напомнить о ком-либо, заключенном царями в ту крепость, и назвать этого человека, заключенного в ту крепость, а уж подавно, если это царь и мой [160] товарищ заключен в ту крепость, мой противник, столько времени мучивший нас. Но ты обрек себя на смерть, напомнив об Ануше, что вовсе не дозволяется законами Арийского царства от самого начала. Но так как велики твои заслуги передо мною, то пусть будет исполнена твоя просьба, ступай, то, что ты попросил, будет дано тебе. Но было бы лучше, если б ты для собственной пользы просил либо страны, либо гавары, либо сокровища. Но раз ты попросил это, то пусть это будет исключением из законов Арийского царства. Ступай, да будет дано тебе то, что ты попросил взамен твоих заслуг”.

И он дал ему верного телохранителя своего и грамоту за царской печатью, с разрешением отправиться в крепость. Андмиш и, как пожелает, как просил, так поступить с заключенным Аршаком, бывшим некогда армянским царем. И Драстамат прибыл с телохранителем и царской грамотой в крепость Ануш и увидел прирожденного государя своего; и освободил он Аршака от железных оков, от ручных и ножных кандалов и от тяжелой цепи, стягивавшей ему шею, вымыл ему голову, выкупал его, облачил его в благородные одежды, накрыл стол для него, усадил его, поставил перед ним ужин по обычаю царей и поставил ему вина, как подобает царям; он старался оживить его, утешить и развеселить музыкой гусанов 81.

Когда пришло время десерта, то ему подали фрукты — яблоки, огурцы и амич 82 — и дали нож, чтобы он мог резать и есть, как хочет. А Драстамат, стоя на ногах, очень веселил его л утешал. А когда он выпил, и вино ударило ему в голову, он охмелел и почувствовал гордость в себе и сказал: “Горе мне, Аршаку, и это я, до чего я дожил и именно со мной случилось, это происшествие?” Сказав это, он вонзил себе в сердце нож, который держал в руке и которым собирался резать фрукты или амич, и тотчас же умер на месте, где сидел. Драстамат, увидев это, бросился к нему, вытащил нож из его тела и вонзил себе в бок. И он тут же умер в тот же час. [161]

Глава VIII

О том, как прекратилась война со стороны персов, после чего спарапет Мушег стал воевать с теми, кто восстал против армянского царя, и рядом жестоких сражений отвоевал много земель. Раньше всего о владениях армянского царя в Атрпатакане.

Потом, когда прекратилась война с персами, и (армяне) с этой стороны были обеспечены, тогда армянский спарапет Мушег стал громить тех, кто восстал против царства Аршакуни, Сперва он отвоевал владения армянского царя в Атрпатакане. Все гавары атрпатичев 83 он опустошил, много пленных взял у них, остальных покорил и обложил данью, и взял у них много заложников.

Глава IX

О Ноширакане.

Мушег разгромил также восставших страны Ноширакан, которые восстали против армянского царя. Взял страну, опустошил и забрал пленных, а у остальных взял заложников и жителей страны подчинил и обложил данью.

Глава X

О Кордуке, Кордике, Тморике.

Спарапет Мушег ударил и по этим гаварам, восставший против армянского царя, а именно по Кордуку, Кордику и Тморику; взял пленных, опустошил, оставшихся обложил данью и взял у них заложников.

Глава XI

О марах.

Страну маров он также жестоко разгромил, потому что они тоже восстали против армянского царя; многих из них взял в плен, остальных обложил данью и взял у них заложников. [162]

Глава XII

Об Арцахе.

Он разгромил и страну Арцах в большом сражении, многих жителей взял в плен, у остальных взял заложников и обложил их данью.

Глава XIII

Об Албанах.

Пошел войною также на страну албанов и жестоко разгромил их. Отнял у них много гаваров, которые ими были захвачены — Ути, Шакашен и Гардманадзор. Колт и сопредельные им гавары. Реку Куру сделал границей между своей страной и Албанией, как было раньше. Многих из главарей убил, остальных обложил данью и взял у них заложников.

Глава XIV

О каспах.

Потом спарапет Мушег жестоко отомстил стране парсиев 84 и городу Пайтакарану, ибо жители этой страны отложились от армянского царя и изменили ему. Спарапет-полководец Мушег, прибыв туда, многих из них казнил, отрубив головы, многих взял в плен, а остальных обложил данью, взял у них заложников и там оставил правительственных чиновников.

Глава XV

Об иверах.

Потом спарапет Мушег пошел на иверийского царя, жестоко притеснил и разгромил его, покорил всю иверскую страну, предал мечу всех азатов и все нахарарские роды, которых нашел. Спарапет Мушег приказал распять на кресте Пар[н]авазеанов в иверийской стране, а бдэшха Гугарка, служившего раньше армянскому царю и под конец восставшего, схватив, обезглавил и истребил мужское поколение его рода, а женщин и дочерей увел в плен. И вообще всех нахараров в этой [163] стране, восставших против армянского царя, обезглавил, весь гавар вновь покорил и взял заложников, а остальных обложил данью. И заняв территорию до старой границы, которая была между Арменией и Иверией, то есть до большой реки Куры, вернулся оттуда.

Глава XVI

О гаваре Алдзник.

После того полководец Мушег обратился на страну Алдзник и нанес жесточайшие удары этой стране, ибо они (жители ее) тоже восстали против армянского царя. Бдэшх Алдзника был схвачен, в его присутствии были убиты его жены, а дети были уведены в плен. Остальных (жителей) он (Мушег) обложил данью и оставил в Алдзнике тоже правительственных чиновников.

Глава XVII

О Мец-Цопке.

Оттуда он пошел походом на Мец-Цопк, который тоже восстал. Мушег разгромил Мец-Цопк, предал мечу знатные роды, взял заложников и знать обложил данью.

Глава XVIII

Об Ангел-туне.

В Ангел-туне тоже многих он перебил и предал мечу. Но так как страна эта издревле была остан аркуни (т. е. царской областью), то жители области и сами пребывали в повиновении и платили дань.

Глава XIX

О гаваре Андзит.

Потом Мушег предпринял поход на гавар Андзит и разгромил его вместе с сопредельными гаварами, ибо они тоже восстали против царства Аршакуни. Владетелей гаваров он предал мечу, взял заложников, покорил и всех вообще обложил данью и подчинил армянскому царю Папу. [164]

Глава XX

Об армянском спарапете Мушеге.

Храбрый армянский полководец и спарапет (Мушег) во все дни своей жизни был полон рвения, верой и правдой служил всегда и работал для пользы армянской страны и государства. Ночью и днем он был на работе; прилагал все усилия, вел войны, не допускал, чтобы хоть пядь земли была отторгнута от пределов армянской страны. Он жизнь свою положил за армянскую страну. Полководец Мушег всегда мужественно воевал ради своего доблестного имени, ради своих прирожденных государей, ради жителей страны, ради христианской веры, ради верующих в бога и крещеного во имя Христа народа, ради церквей, посвященной им утвари, ради храмов во имя христовых мучеников, ради служителей бога, ради сестер, братьев, близких родственников, верных друзей. Он жизнь свою положил за страну, жизни своей не щадил, во все дни своей жизни он работал для прирожденных своих государей Аршакуни.

Глава XXI

О патриархе Нерсесе, о том, какой он был человек и что творил.

А армянский патриарх Нерсес восстанавливал все разрушенные места в армянской стране, опекал и утешал, лечил и оберегал всех неимущих, для прокаженных и неимущих готовил убежища. Всюду строил церкви, обновлял разрушенные, восстанавливал и исправлял все нарушенные порядки. Назидал и ободрял, наставлял и порицал, являл многие знамения и величайшие чудеса, совершал много чудесных исцелений. И законом строго стращал; кого благословлял, тот делался благословенным, кого проклинал, тот делался проклятым. Во всех пределах армянского государства и во всех гаварах он умножил число служителей (церкви), всюду назначил блюстителей — епископов, и все время, пока был жив, внимательно следил за делами, находившимися в его ведении и власти. [165]

Глава XXII

О царе Папе, о том, как он был одержим бесами и как он себя вел.

А царь Пап, когда еще был новорожденным младенцем, нечестивая мать его Парандзем посвятила его бесам, поэтому он с детства был одержим бесами. Так как он всегда исполнял волю бесов, то и не хотел искать исцеления, а всегда возился с бесами, и бесы чародейственно показывались на нем, и каждый человек с открытыми глазами видел на нем бесов. Ибо, каждый день, когда люди приходили к царю приветствовать его с добрым утром, то видели, что (бесы) в образе змеев выползали из-за пазухи царя Папа и обвивали его плечи. Все, кто видел, боялись подходить близко, а он им говорил в ответ: “Не бойтесь, они мои”. И все люди всегда видели такие существа на нем.

В нем угнездились в большом количестве бесы и всегда показывались людям, которые приходили повидать царя. Когда же к царю входили патриарх Нерсес или святой епископ Хад, то бесы исчезали, делались невидимыми...

Глава XXIII

О том, как святой Нерсес порицал царя Папа и враждовал с ним из-за его грехов.

А святой армянский патриарх Нерсес всегда давал отпор царю Папу, бранил его, порицал его на основании многих установленных данных. И за многочисленные его злодеяния он не позволял ему ступать на порог церкви и входить в церковь. Всегда бранил его, порицал и наставлял его, чтобы он отказался от пагубных дел, исправился, всегда призывал его к покаянию. Он приводил ему выдержки из священного писания, устрашал его вечными муками последнего суда, чтобы заставить его отрезвиться и исправиться и пойти по пути справедливых порядков и чистых дел. [166]

А царь Пап его вовсе не слушался и даже противился ему и враждовал с ним, ждал его смерти и хотел его убить, но из страха перед греческим царем он не осмеливался даже на словах оскорбить его открыто или применить строгость к нему, а не то что умертвить его. Но и народ (армянской) страны, и войска не допустили бы так поступить с человеком, от которого зависели все люди армянской страны, из-за его праведных дел, святого поведения, мирного руководства, а также за явленные им чудесные знамения; все смотрели на него, как на небесного ангела. Ицарь питал злобу к нему, искал способа убить его, но открыто высказывать даже не осмеливался это, а не то его войска убили бы его. Ибо все люди прибегали к его молитвам, и вообще все очень любили его — и великие и малые, почтенные и отверженные, азаты и шинаканы.

Глава XXIV

О смерти великого первосвященника Нерсеса, о том, как убил его царь Пап.

А царь Пап все время враждовал с великим первосвященником за то, что тот порицал его за злодеяния и грехи, ибо человек божий Нерсес всегда порицал его. Он (царь) не хотел образумиться, исправиться и не мог сносить постоянных нареканий порицателя, поэтому он задумал убить великого первосвященника бога — Нерсеса. Но так как нельзя было делать это открыто, то он лицемерно так представил, будто исправился и умолял первосвященника бога назначить ему покаяние. Он пригласил его в свой дворец в местечко Хах в гаваре Екелиац, велел приготовить для него ужин, упросил божьего человека сесть на царское седалище, будто таким образом он сумеет очиститься от своих злодеяний и тогда он принесет покаяние.

Посадив его на первое место, сам царь, сняв мантию, стоял на ногах во время ужина, подавал чистое вино человеку божьему Нерсесу и тут, примешав к напитку 85 смертоносный яд, поднес ему. Выпив чашу (Нерсес) сейчас же догадался (в чем дело), начал говорить и сказал: “Благословен господь [167] наш бог, удостоивший меня испить эту чашу и ради господа принять эту смерть, к которой стремился я с детства. Итак я приму эту чашу опасения и призову имя господне, чтобы он меня удостоил достичь света — удела святых и получить свою долю наследия. А тебе, о царь, подобало, как царю, открыто приказать убить меня; ибо кто бы мог запретить тебе или кто бы мог удержать твою руку и отвести от того дела, которое ты хотел совершить? А ты, господи, прости им это деяние, которое они совершили против меня, прими душу раба твоего, ты, дарующий покой всем труженикам и свершитель всех благ”.

Сказав это и много такого, он встал и ушел в свои покои. Вместе с ним вышли из царской трапезной и пошли все великие армянские нахарары, и спарапет армянский Мушег и Айр Мардпет, и вообще все те, кто был в трапезной, пошли с ним в его покои. И войдя в свои покои, он раскрыл подрясник и показал около сердца посиневшее место, величиною с хлебец. Великие нахарары предлагали ему тюраке (териак) 86 и противоядия, чтобы спасти его, но он не принял, отверг и сказал: “Для меня великое благо то, что мне привелось умереть за бдительное отношение к заповедям Христа. Вы сами знаете, что все, что я говорил вам, говорил публично; нужно было, чтобы и смерть достигла меня публично, чего я желал; но мне выпал благой жребий вместе с избранниками (бога), и мой удел приятен мне. Благословляю господа, даровавшего мне этот жребий, и очень рад, что скоро расстанусь и уйду из этого беззаконного и нечестивого мира”. Еще много другого сказал он им, предостерег их, просил всех строго блюсти себя и соблюдать заповеди господни.

После этого кровь хлынула комьями изо рта его и продолжала вытекать около двух часов. Потом он встал, стал на колени и просил даровать прощение своему убийце. Затем он помянул в молитве всех людей, близких и дальних, презренных и почтенных, помянул в молитве даже тех, кого вовсе не знал. Окончив молитву, он, воздев к небу руки и очи, оказал: “Господи Иисусе Христе, прими мою душу”. Сказав это, он испустил Дух.

И тело человека божьего святого Нерсеса взяли служители церкви и епископ Фавстос, глава служителей Трдат, и [168] армянский спарапет Мушег и Айр Мардпет, и все азатское царское войско и из местечка Хаха, где совершилось убийство, отвезли в селение его, в местечко Тил. Святого похоронили с пением псалмов, гимнов, с зажженными лампадами, с большой церемонией и многими поминовениями. Но когда еще не было погребено тело святого, сам царь Пап пришел, обвил тело и похоронил в усыпальнице мучеников. А царь Пап прикидывался невинным, будто ничего не знает и не сам совершил это дело.


Комментарии

78. Глак Мардпет — в тексте всюду Длак, мы переправили в "Глак" и находим, что это лицо идентично с евнухом армянского царя, упоминаемым Аммианом Марцелином.

79. Балх — обычная форма Бахл, назывался также Бахл Аравотин, или по-пехлевийски Бахли-Бамик — восточный Бахл. Это — древнейший город в Бактрии, в долине реки Оксус (Аму Дарьи), между горами Парапамис и Тянь-Шань. Упоминается уже в клинописной надписи Дария Гистаспа в VI в. до н. э. Родина Зороастра, столица Кира, а впоследствии кушанов. Ныне в развалинах. Недалеко от этого места, в пределах Афганистана, построен новый город того же названия (Ст. Малхасянц).

80. Армянского слово неркини обычно переводится словом евнух, неркинапетглавный евнух. Однако следует заметить, что у того же Фавстоса (кн. VI, гл.5) слово неркини употребляется в смысле "советник по внутренним делам", "ближний советник". Зорт, в отношении которого употреблено это слово, конечно, как епископ не мог быть евнухом, ибо это не допускалось правилами церкви (Ст. Малхасянц).

81. Гусан — см. прим. 29.

82. Амич — слово, встречающееся в литературе два только раза (у Егише и у Фавстоса). Точное значение неизвестно. Вероятно, это лакомое блюдо, приготовленное из дичи.

83. Древнее название этой обширной области было Атрпатакан, как пишут многие армянские авторы, согласно пехлевийской форме Aturpatakan. Новее формы Атрпайтакан и ныне употребляемая Адербейджан. В приведенной Фавстосом форме "атрпатчацн" уже виден переход звука к в дж (Ст. Малхасянц).

84. Из этого места мы узнаем, что в стране Каспк (Каспиана античных авторов) и в этот период жило упоминаемое Страбоном племя парсиев или паррасиев (С. Т. Еремян).

85. В подлиннике стоит слово кодинт, происхождение и значение которого неизвестно. Единственный раз слово это употреблено здесь. Одни полагают, что оно означает стакан, другие — напиток. Мы предположительно перевели словом напиток, поскольку речь тут идет о вине (Ст. Малхасянц).

86. Тюраке — обычно пишется териаке, греческое слово, означающее противоядие, которое изобрел понтийской царь Митридат Великий. Из описания болезни "посиневшее место около сердца величиною с хлебец" и то, что кровь комьями вытекала из горла, видно, что в легких католикоса Нерсеса лопнула артерия, вследствие чего он истек кровью и умер. Смерть его последовала не от отравы, и Пап напрасно обвинялся в отравлении Нерсеса. Быть может обвинение это возникло из вражды к Папу, за то, что он после смерти Нерсеса уничтожил основанные им "благотворительные" учреждения (призванные укрепить авторитет хри-стианской церкви) и урезал права и доходы духовного сословия, отняв большую часть их земель.

87. Еще с древнейших времен был заведен обычай, по которому крестьяне делали приношения монастырям продуктами своего хозяйства. Для сбора этих приношений монастыри посылали в деревни специальных людей при сборе урожая. Эти "добровольные" приношения превратились в церковную повинность, называвшуюся "птуг" или позже "птхи", которая существовала до начала настоящего столетия и составляла значительную часть доходов монастырей.

Текст воспроизведен по изданию: История Армении Фавстоса Бузанда. Ереван. Академия Наук Армянской ССР. 1953

Еще больше интересных материалов на нашем телеграм-канале ⏳Вперед в прошлое | Документы и факты⏳

<<-Вернуться назад

Главная страница  | Обратная связь
COPYRIGHT © 2008-2024  All Rights Reserved.